Добро пожаловать!
{Худшая из стран -- место, где нет друга. -- Ред.} 7
NB. C'est un peu de 1'instruction de la veille, car je ne sais pas encore un mot d'Arabe, aussi vous n'aurez pas le vers traduit. {Это немножко вчерашней учености; так как я еще не знаю ни слова по-арабски, то и вы не получите стиха в переводе. -- Ред.}
14. А. И. РЫХЛЕВСКОМУ
Февраль 1820. Тавриз
Милостивый государь Андрей Иванович! Письмо Ваше я уже давно получил, еще в Тифлисе, и только оттого позамедлил благодарить, что сперва хотел о Серебрякове посоветоваться с г. Мазаровичем. Нынче он об нем доносит начальству и между тем поручил мне Вам свидетельствовать почтение и признательность за воспоминание в письме ко мне. Очень приятно не быть позабытым от того, кого уважаем. И потому без всяких дипломатических кудрявостей скажу, что для меня письмецо от Вас хоть не велико, да дорого. Притом же знаю я, что по службе занятий у Вас в Георгиевском много, а вечером бостон в употреблении. Тем похвальнее оторваться от такой деятельности и посвятить несколько минут прежнему спутнику. Мне досугу много, и наоборот должен бы писать Вам целые листы; но из Персии о чем прикажете? Возвратимтесь в благополучное отечество, и будет о чем побеседовать, на словах или на письме.
Напомните обо мне Василию Захаръичу. По кем теперь изволит томиться? На днях читал я в Статистическом опыте о России, что в Кизляре есть много индейцев, но мы с ним (и с Вами, в скобках сказано) кроме хорошенькой Ахвердовой1 никого не заметили. Спешите в Тифлис, не поверите, что за роскошь! В клубе балы и с масками. И я однажды очень неудачно принарядился, не успел войти в зал, все закричали, что у г. маркиза Б шишка на лбу.
Прощайте, почтеннейший Андрей Иванович, прошу не оставлять меня дружеским расположением, которое всегда с признательностию будет ценить
душою Вам преданный
А. Грибоедов.
P. S. Кстати или некстати порадуйтесь моей радости. Я уже не тот бедный Ир,2 нищий, слуга государю из хлеба, как прежде. Меня уведомляют, что состояние мое поправляется. Теперь при первом попутном ветре лечу. Лишь бы Алексей Петрович позволил поднять паруса... Опять буду независим.3
15. Н. А. КАХОВСКОМУ
3 мая 1820. Тавриз
Любезный Николай Александрович! Благодарю за письмо с границы. Вы хорошо начали, дай вам бог стойкость в воспоминании о приятелях покинутых, это будет необычайно. Между тем от души радуюсь, что вы сохранны переступили за межу восточных абдеритов. Персияне пугали вас вооружением, всё не так страшно, как моя судьба жить с ними и, может статься, многие дни! Как же вас взносили на неприступный status, quo ad praesentum {Положение, существующее в данное время. -- Ред.} и как
Полком окружали
Военных теней?
В присошках пищали
Курки без кремней?
Как ханы и беки
Пролили вам реки
Хвалы круговой?
С преклонной главой
Ньюкеры и дусты!
И головы их,
При шапках больших,
Под шапками пусты.
|