Добро пожаловать!
Прощай, я завлекся тем, что перед глазами, всё это нескладно, но ты добавишь собственным размышлением. Целуй Анну Ивановну и Дмитрия. Мне бы хотелось из похода, т. е. месяца через два, прямо к вам воротиться, а впрочем что бог на душу положит. Пиши в главную квартиру на имя А[лексея] П[етровича].
50. А. А. ЖАНДРУ И В. С. МИКЛАШЕВИЧ
18 декабря 1825
Станица Екатериноградская
Андрей любезнейший, я только нынче получил почту твою от 19-го окт[ября], а когда моя пойдет и через кого доставится в Георгиевск -- не знаю, но досуг есть, и пишу. Философия твоя чуть было меня не прослезила, милый друг мой. "К чему ведет нас эта жизнь?" Оглянись, с тобою умнейшая, исполненная чувства и верная сопутница1 в этой жизни и как разнообразна и весела, когда не сердится. У тебя я, я и я, а наш Александр Одоевский? И когда мы не вместе, есть о ком думать. Avec се cortege d'amis on ne s'ennuye pas mon coeur, {С такой свитой друзей не скучает мое сердце.-- Ред.} в том и счастие, чтобы сердце не оставалось пусто. Да хотя бы у нас только и назначения было, чтобы тебе ко мне писать, а мне любоваться твоею эпистолиею, так есть за что благодарить бога. Как ты решил? Всё равно, а я нынче весь день был занят твоими портретами. Вижу, что правда и огорчительная насчет Кат[енина] и Кандида.2 Смерть государя причиною, что мы здесь запраздновали, и ни с места. Мне уже тошно становится, никакого толку. Мазарович с утра морит меня изломанным французским языком, снег петербургский, солнца давно нет, скучно в поле, дома еще скучнее, не дают призадуматься, всё это вроде арабесков, как об них говорит Алексей Петрович, что у человека из задницы дуб растет, с которого он зубами жолуди хватает. Глупо. --
Для развлечения бываю по вечерам в азиатской Дружеской беседе Мирза-Джана, а у него певец, Алаиер, мурлычит татарские эклоги; коли поход в Чечню не состоится, то я долее не, выдержу; как ни люблю А[лексея] П[етровича], но по совести сказать, на что я ему надобен? Вот вам напр[имер] я точно необходим, теперь сам вижу, испытал, что такое разлука, тянет обратно, уверен, что встретят меня с тою же горячностью, с которою провожали, а быть кому-нибудь в утешение куда приятно!!
Сделай милость объяви мне искренно или вы лучше скажите мне, милый друг Варвара Семеновна, отчего наш Александр так страстно отзывается мне о В. Н. Т.... {Фамилия тщательно зачеркнута. -- Ред.} Ночью сидит у ней, и оттудова ко мне пишет, когда уже все дети спать улеглись... Не давайте ему слишком увлекаться этою дружбою, я по себе знаю, как оно бывает опасно. Но может быть я гадкими своими сомнениями оскорблю и ее, и Александра. Виноват, мне простительно в других предполагать несколько той слабости, которая испортила мне полжизни. Точно это вздор, она его гораздо старее, ни с чем не сообразно, и вы утаите эту статью от нашего друга, кстати он теперь в Москве, по возвращении ради бога ему не показывайте. Не хочу от вас скрывать моих пятен, чтобы одним махом уничтожить всю эту подлость.
|