Добро пожаловать!
Прелестное утро мая, который иногда так хорош в Петербурге, вызывало на
свежий воздух. Идя по Невскому проспекту, я завернул к Грибоедову и нашел у
него несколько человек гостей; разговор вязался из учтивостей, из пересказов
о повышениях и суждений о способностях некоторых известных лиц. Чуждый такой
сферы, несколько времени перебирал я ноты, лежавшие на рояле, и наконец
хотел уйти. Грибоедов сказал мне: "Останьтесь". Гости его вскоре
раскланялись с ним. "Боже мой! - сказал он тогда, - чего эти господа хотят
от меня? Целое утро они сменяли у меня один другого. А нам, право, не о чем
говорить; у нас нет ничего общего. Пойдемте скорее гулять, чтобы опять не
блокировали меня... Да можно ли идти таким варваром? - прибавил Грибоедов,
глядясь в зеркало. - Они не дали мне и выбриться". - "Кто же станет замечать
это?" - сказал я. "Все равно: приличия надобно наблюдать для самого себя, но
я нарушу их на этот раз". Мы отправились в Летний сад, и разговор
продолжался об утренних посещениях. Грибоедов так остроумно рассуждал о
людях, которые вдруг, неожиданно делаются вежливы, внимательны к человеку,
прежде совершенно чуждому для них, что я, смеясь, сказал ему: "Тем лучше:
это предмет для другого "Горя от ума"!" - "О, если на такие предметы писать
комедии, то всякий день являлось бы новое "Горе от ума"!" - "В самом деле:
как не находят предметов для комедий? Они всякий день вокруг нас. Остается
только труд писать". - "В том-то и дело. Надобно _уметь писать_". Разговор
обратился к искусству, и Грибоедов сказал: "Многие слитком долго
приготовляются, сбираясь написать что-нибудь, и часто все окончивается у них
сборами. Надобно так, чтобы _вздумал_ и _написал_". - "Не все могут так
сделать. Только Шекспир писал _наверное_". - "Шекспир писал очень просто:
немного думал о завязке, об интриге и брал первый сюжет, но обработывал его
по-своему. В этой работе он был велик. А что думать о предметах! Их тысячи,
и все они хороши: только умейте пользоваться". Продолжая разговор о
Шекспире, Грибоедов спросил у меня: на каком языке я читаю его? Я читал его
тогда во французских и немецких переводах и сказал это. "А для чего же не в
подлиннике? Выучиться языку, особенно европейскому, почти нет труда: надобно
только несколько времени прилежания. Совестно читать Шекспира в переводе,
если кто хочет вполне понимать его, потому что, как все великие поэты, он
непереводим, и непереводим оттого, что национален. Вы непременно должны
выучиться по-английски". Помню еще, что в то утро он особенно хвалил
Шекспирову "Бурю" и находил в ней красоты первоклассные. В первый раз при
мне Грибоедов рассуждал о литературных предметах, и с особенным любопытством
слушал я его мысли о Шекспире. Он сказал много оригинального и блестящего:
видно было, что художник говорил о величайшем из своих собратов.
В другой раз, в театре, на представлении Моцартовой "Волшебной флейты"
{7}, Грибоедов разговорился о музыке.
|