Добро пожаловать!
Недоставало только искры, от коей бы пламя занялось, и искра сия вскоре
показалась.
Слуга Грибоедова, Александр, молодой человек, преизбалозанный и коего
он находил удовольствие возвышать против звания его ... человек сей стал
приставать к армянкам, содержащимся в доме. Женщины сии, может быть, и до
сего уже недовольные тем, что их взяли из пышного гарема для возвращения в
семейства, где бы они стали вести жизнь бедную и в нужде, оскорбленные
ласками и приемами Александра, выскочили в двери и, показавшись на улице,
стали кричать, что их бесчестят, насильничают. Что между ними было, того
никто не знает; ибо свидетелей никого не осталось. Иные говорили, что будто
сам Грибоедов хотел их прельстить; но сие невероятно, не потому, чтобы он не
в состоянии был оказать неверность жене своей (я полагаю, что правила его не
воспрепятствовали бы сему), но он бы не сделал сего никогда, дабы не навлечь
порицания званию своему, особливо в тогдашних обстоятельствах и сношениях
своих с Аллаяр-ханом.
Происшествия сии я рассказываю по тем сведениям, которые я мог изустно
собрать; за точную же справедливость оных ручаться не могу.
В сие уже смутное время армянин Рустам, молодец собою, тот самый,
который первый схватил Аллаяр-хана (когда его в плен взяли при занятии
Тавриза, что выше описано), шел по городу и, по обыкновению своему,
расталкивал с дерзостью толпившийся на базаре народ. Кажется, возвращаясь в
дом посольства, Рустам был окружен разъяренною толпою. Он стал защищаться,
но был вмиг растерзан; его умертвили, волочили по улицам труп его и,
рассекши оный на части, разметали.
Народ собрался с шумом перед домом посланника (который тогда из
осторожности заперли) и требовал выдачи одного армянина, служившего при
посольстве, как и Рустам, в должности курьера. После некоторых переговоров,
не знаю кем веденных, армянина выдали, и он был в то же мгновение повешен
перед домом посольства.
Сими жертвами народ не удовольствовался и, поощренный успехом, стал
требовать самого посланника. Разбивши караул, стоявший у дома и состоявший
из 16 или 20 персидских джанбазов с офицером, из коих 2 или 4 солдата было
убито или ранено, народ вломился во двор и напал на людей, чиновников и
казаков посольства, которые долгое время защищались, удерживая с упорством
всякую дверь. При посольстве сем было около пятнадцати линейных казаков,
молодцов, которые отличились в сем случае мужеством своим, побили много
персиян, но все погибли, защищая начальника своего.
Мне говорили, что ужасный приступ сей продолжался более двух часов, и я
удивляюсь, что Грибоедов сам тут не присутствовал. Но сие невероятно: не в
подобном случае упал бы дух в сем человеке, мне довольно известном. Может
быть, что сведения по сему предмету недостаточны, ибо почти никого
свидетелей не осталось: почти все чиновники, слуги посольства и казаки были
растерзаны, и в числе их и слуга Грибоедова Александр.
|