Добро пожаловать!
Им вывели молодую женщину и девочку лет 13-ти или 14-ти, но никто их не
признал, и они не изъявили никакого желания оставить своего настоящего
покровителя. Али-Яр-хан, во избежание дальнейших посещений, пригласил из
предосторожности нескольких уважаемых своих сограждан присутствовать при
свидании, дабы, в случае нужды, они могли подтвердить происшествие.
Вечером того же дня Могаммед-Али посоветовал мне предупредить
Грибоедова через посредство хана относительно возможного выступления со
стороны Рустем-бега по поводу этих женщин, так как оп во всеуслышание
заявил, что освободит младшую из них, хотя бы это стоило ему жизни. На
следующий день, рано утром - не могу сказать, было ли это известно
посланнику, - Рустем явился к Али-Яр-хану с письмом от своего начальника,
который предлагал ему прислать этих двух пленниц в посольский дом, для того
чтобы министр мог лично убедиться в их истинных желаниях. Их отпустили без
особых колебаний, в сопровождении нескольких слуг и Могаммед-Тахикс-бега,
который собирался жениться на молодой девушке. Последнему не было разрешено
войти в посольский дом, а товарищам его не позволили вступить даже и во
двор. Допрошенные Грибоедовым, обе женщины решительно ответили, что не имеют
желания оставлять Тегеран. Однако, в злополучную минуту, они согласились на
вкрадчивое предложение Рустема остаться день-другой в посольском доме. Не
будучи больше на глазах своих повелителей и не испытывая над собой никакого
гнета, женщины вспомнили свою прежнюю веру и родину, и привязанность к ним
взяла верх над их осторожностью. Они были препоручены попечениям и надзору
Мирзы-Якуба и помещены в отделении, смежном с его собственным, к которому
были приставлены двое часовых из фераханов (пехотинцы), дабы
воспрепятствовать всякому с ними сообщению. Слуги Али-Яр-хана тщетно
пытались возражать против такого нарушения обещаний и ушли домой, оплакивая
доверчивость своего господина.
Искренняя привязанность, питаемая нами к Грибоедову, заставила нас
весьма скорбеть об этих насильственных действиях. Зная отлично общественное
мнение, мы не сомневались в том, что существующего уже раздражения было
достаточно, чтобы сделать его положение весьма опасным.
Наш народ жесток, свиреп, вспыльчив и нерассудителен, его хорошо можно
сравнить с кремнем, который при малейшем ударе рождает искру.
Мой начальник не мог долее скрывать своих опасений, он убедительно
просил Грибоедова отпустить пленниц к Али-Яр-хану, выставляя ему на вид
пользу подобного примирительного поступка, по все его просьбы и настояния
оставались бесполезными; Грибоедов дал ему даже, с некоторой горестью,
почувствовать, что его вмешательство ему весьма неприятно. Хан, справедливо
обиженный, не виделся два или три дня с посланником, который наконец послал
просить его к себе, и они вскоре помирились. Мирза-Матти, секретарь шаха,
несколько раз пытался объясниться с Грибоедовым по поводу Али-Яр-хана;
министр иностранных дел употреблял все усилия, чтобы уладить дело
Мирзы-Якуба, но Грибоедов ничего не хотел слышать.
|