Добро пожаловать!
Они отложили свою дуэль до
первой возможности, но в Петербурге они стреляться не могли, потому что
Якубовича сейчас же арестовали и прямо из-под ареста послали на Кавказ. Они
действительно встретились с Грибоедовым на первых же порах его приезда в
Тифлис и стрелялись. Ермолов несколькими минутами не успел предупредить
дуэли, пославши арестовать обоих. Грибоедов, как и Шереметев же, не выдержал
и выстрелил, не дошедши до барьера. Якубович стрелял отлично и после
говорил, что на жизнь Грибоедова не имел ни малейших покушений, а хотел, в
знак памяти, лишить его только руки. Пуля попала Грибоедову в ладонь левой
руки около большого пальца, но, по связи жил, ему свело мизинец, и это
мешало ему, музыканту, впоследствии играть на фортепиано. Ему нужна была
особая аппликатура. Шереметев жил после дуэли три дня.
- Очень любопытно, Андрей Андреевич, - начал я, - знать настоящую,
действительную степень участия Грибоедова в заговоре 14 декабря.
- Да какая степень? Полная.
- Полная? - произнес я не без удивления, зная, что Грибоедов сам же
смеялся над заговором, говоря, что 100 человек прапорщиков хотят изменить
весь правительственный быт России.
- Разумеется, полная. Если он и говорил о 100 человеках прапорщиков, то
это только в отношении к исполнению дела, а в необходимость и справедливость
дела он верил вполне {34}. На этом-то основании вскоре после дуэли своей с
Якубовичем он с ним был "как ни в чем не бывало", как с единомышленником. А
выгородился он из этого дела действительно оригинальным и очень
замечательным образом, который показывает, как его любили и уважали. Историю
его ареста Ермоловым вы уже знаете; о бумагах из крепости Грозной и судьбе
их - тоже. Но вы, верно, не знаете вот чего. Начальники заговора или
начальники центров, которые назывались думами, а дум этих было три - в
Кишиневе, которой заведовал Пестель, в Киеве - Сергей Муравьев-Апостол и в
Петербурге - Рылеев, поступали в отношении своих собратьев-заговорщиков
очень благородно и осмотрительно: человек вступал в заговор, подписывал и
думал, что уже связан одной своей подписью; но на деле это было совсем не
так: он мог это думать, потому что ничего не знал, подпись его сейчас же
истреблялась, так что в действительности был он связан одним только словом.
Надо вам сказать, что в первом своем зародыше, вначале, это был заговор
чисто военный, то есть между одними только военными. Сноситься заговорщикам
было очень удобно, несмотря на дальность расстояний: Александр Бестужев был
старшим адъютантом Главного штаба, имевшего сношения с штабами армий {35}.
Там, в одном месте, был Сергей Муравьев-Апостол, в другом - Пестель, да и
вообще адъютанты штабов все были в заговоре Они преспокойно пользовались
казенными печатями, де. лая какой-то условный знак чернилами у самой печати
на конвертах. Все прочие конверты адъютантами распечатывались, а эти,
конечно, прятались.
|