Добро пожаловать!
Это, конечно, было бы приличнее. Не знаю, почему это случилось. Говорили,
что будет послан поручик гвардейского генерального штаба Сергей Ермолов,
двоюродный брат генерала; но вышло не так.
На 28 декабря велено было отряду собираться в станицу Червленную.
Алексей Петрович назначил свой отъезд этого же числа и приказал за собой
следовать генерального штаба подполковнику Жихареву. Тут Грибоедов стал
просить убедительно, чтобы и ему следовать за генералом. Алексей Петрович
согласился, и на другое утро Грибоедов выступил с первым батальоном
Ширванского полка, с двумя сотнями казаков, при двух конных казачьих
орудиях. Тогда время было опасное: хотя до крепости Грозной только 40 верст,
но иначе идти было нельзя, так как вся Чечня находилась в волнении.
Бей-Булат, первый имам, проповедовал казават, т. е. войну против неверных.
Штаб отряда и тяжести должны были выступить на другой день. Так и
исполнили, согласно приказанию. Хотя перевозочные средства могли быть
усилены, но Алексей Петрович жалел наших нагайцев, поставлявших провиант,
отчего и вышло, что нам дали с Грибоедовым одну арбу, на которую сложили
наши вещи. Люди наши следовали на вьючных лошадях.
Станица Червленная расположена близ Терека, но переправа устроена выше
станицы, в четырех или пяти верстах, где мы и переправились на правый берег.
В десяти верстах от переправы, за небольшим перевалом, находился чеченский
аул, при горячем серном источнике, и против аула построено укрепление,
названное Горячеводском. В укреплении этом расположена была рота 43-го
егерского полка под командою капитана графа Бельфорта, который хотя родом
француз, но кроме русского языка не знал никакого, получив воспитание во
втором кадетском корпусе.
Все, что мне удалось читать печатного об аресте Грибоедова, все
совершенно не так. Видно, что это пересказанные речи. Я буду говорить как
очевидный свидетель и ручаюсь за сказанное.
Рано утром мы выступили из Червленной {5} и часу в одиннадцатом подошли
к Горячеводскому укреплению где назначен был привал, с тем чтобы стянуть
обоз с тяжестями, который, по случаю переправы, очень растянулся.
Гостеприимный хозяин граф Бельфорт {6}, ожидая нас, приготовил целого
барана, жарившегося на шашлыке. Мы выпили водки или по-кавказски спирту
(когда его разводить!) и принялись за гомерический завтрак на открытом
воздухе. День был солнечный и довольно теплый. Исправлявший должность
дежурного штаб-офицера гвардии капитан Талызин первый увидал, на перевале от
Терека, тройку в санях, окруженную 20 или 30 казаками, и первый сказал:
"Господа, ведь это должен быть фельдъегерь!" Так и вышло. Через полчаса
подскакали сани, из которых выскочил фельдъегерь, с одной сумкой на груди.
Он назвал себя Уклонении. Мы познакомились и предложили ему водки. Он выпил
нашего спирту и принялся с нами за шашлык.
|