Добро пожаловать!
Еще более
раздосадованный такими отказами, Грибоедов нанял писцов, и в несколько дней,
через знакомых и знакомых знакомых, по Петербургу разошлось до тысячи
рукописных экземпляров "Лубочного театра". Загоскин все-таки был одурачен.
Вот с этой-то редкостью, спеша елико возможно, пришел я к Жандру
вечером 2-го июня.
Жандр прочел и говорит мне:
- Конечно, это не апокрифическое: об этом и речи быть не может, но то,
что я знал из "Лубочного театра", то, - что мне читал сам Грибоедов, было
гораздо короче, сжатей и живее. Не было, например, указания на "Проказника",
комедию Загоскина, и некоторых других мест. Он читал эту пьеску и Гречу...
- Что ж, - спрашиваю я, - Греч? Не рассердился?
- О нет, только посмеялся.
От "Лубочного театра" речь невольно склонилась к старым театральным
временам, и тут-то наслушался я много любопытного, о чем прочесть негде, да
скоро и услыхать будет не от кого.
- Вы не можете себе представить теперь, в настоящее, в ваше время, -
говорил Жандр, - какая это была трудная, особенно для всех любителей театра,
для всех "театралов" пора - конец царствования Александра I. Тяжела она была
и для актеров. Театром управлял главный директор. Должность эту сперва
занимал Нарышкин, а потом Аполлон Александрович Майков, дед нынешнего поэта.
Кроме главного директора, при театре состоял особый комитет из 4-х членов
под главным начальством самого генерал-губернатора Милорадовича. Шаховской
был одним из членов этого комитета и назывался "членом по репертуарной
части", не мешался ни в какие другие, например в хозяйственную, для которой
был особый член, но управлял, всем театром ворочал. Тогда боже избави
позволить себе какую-нибудь вольность в театре, а особенно в отношении к
актрисам, которые все имели "покровителей". Раз Каратыгин за грубость будто
бы против Майкова сидел в крепости.
- Как в крепости? Каратыгин? Василий? Трагик?
- Да, да, он, и сидел целую неделю. Он не встал перед Майковым, когда
тот проходил мимо, и хоть уверял, что его просто не видал, не заметил, его
посадили в крепость, да мало того: целую неделю подсылали к нему разных лиц
узнавать и выведывать, кто его подучил на это вольнодумство, не принадлежит
ли он к "Союзу благоденствия".
- Это что такое?
- А вы и не знаете. Да это зародыш, зерно, из которого и развилось 14
декабря. Это был большой союз, к нему многие принадлежали.
- У них был какой-нибудь центр?
- Не один, а три: один в Кишиневе, другой в Киеве, а третий в
Петербурге, то есть один в армии Витгенштейна, другой в армии Сакена, а
третий здесь. Главой этого союза был Никита Муравьев, с которым вот что в
Москве сделали... {30}
- Да ведь правительство знало об этом союзе?
- Знало, по крайней мере до некоторой степени.
- Что же оно его не уничтожило, прямо и ясно?
- Вот подите, прямо и ясно не уничтожало, а лиц, которых подозревало
как участвующих в нем, преследовало.
|