Добро пожаловать!
Когда я приехал (меня в то время не было в Петербурге), она мне все
рассказывает и для того, чтобы удостоверить меня в подлинности факта,
просит, чтобы я сам спросил будочника. Будочник этот был в то время
переведен куда-то к Александро-Невской лавре. Я поехал, отыскал его, при ней
расспрашивал: все оказалось верно и точно: видел и говорил.
- Странно. Впрочем, мне Степан Никитич рассказал о Варваре Семеновне
еще одну странность, заставляющую Думать, что эта женщина отличалась даром
какого-то провидения, предвидения, ясновидения или какого хотите видения, в
котором, однако, не было ничего общего с нашими какими бы то ни было
видениями, принимаемыми хоть в смысле предчувствий. Она не то что
предузнала, а просто, без всяких оснований, без всяких данных узнала 0
приезде Степана Никитича в Петербург.
- Сущая правда. Вот как было дело. Не только я не ждал в Петербург
Степана Никитича, с которым мы, по общей нам лености, и переписывались
редко, но и сам он после говорил, что собрался в Петербург вдруг и приехал в
него как бы случайно. В одно прекрасное утро сижу я у себя в кабинете и
занимаюсь делами до отправления на службу, как вдруг входит Варвара
Семеновна и говорит мне: "Знаешь ли, Андрей Андреевич? Ведь Степан Никитич в
Петербург приехал". - "От кого вы это знаете?" - "Да ни от кого, а говорю
тебе, что приехал". - "Может быть, вам это только так кажется?" - "Нет, я
тебе это наверное говорю..." Отправляюсь на службу, проходит час-другой
времени, входит ко мне Степан Никитич. "Здравствуй, - говорю, - друг
любезный, добро пожаловать. Я о твоем приезде знал сегодня утром". Тот на
меня глаза уставил... "Не от кого, - говорит, - тебе было знать: я только
что приехал и ни с кем не видался, прямо к тебе". - "А я тебе говорю, что
знал". - "Да от кого же?" - "От Варвары Семеновны". - "А она от кого знала?"
- "А ни от кого..."
- Точно так рассказывал мне этот факт и Степан Никитич.
- А вот еще с Варварой Семеновной случай, по характеру подходящий к
последнему, но еще, если хотите, замысловатее. Я вам уже говорил, что она
очень любила Александра Одоевского. 4 декабря 1825 года, в день ее ангела,
Одоевский приезжает ее поздравить прямо с караула, - в мундире, в шарфе,
одним словом, во всем том, в чем следует офицеру быть на карауле. Пробывши с
полчаса, он уехал. "Что это за странность, - говорит мне Варвара Семеновна,
только что тот скрылся за дверь, - в каком это чудном костюме приезжал князь
Александр?" - "В каком же чудном? Он с караула, поспешил к вам, и приехал во
всей форме". - "Помилуй, в какой форме: я бы не удивилась, если бы он и во
всей форме приехал, а то он удивил меня, что надел вовсе не мундир; на нем
был какой-то серый армяк, казакин или зипун"... Через несколько дней, по
милости происшествий декабря 14-го, князь Александр Одоевский был
действительно в армяке...
|