Добро пожаловать!
Танцам из любезности нас учила прелестная m-me Castello, жена
одного из крупных пайщиков. Верхом ездил весь старший возраст; если ехала
Нина Александровна и Грибоедов был в Тифлисе, то сопровождал ее; мы же,
младший возраст, пользовались лошадьми только по возвращении кавалькады,
немного по двору. Сестра моя Софи тоже была красавица, в другом роде, чем
Нина Александровна, но почти не хуже ее. Мать ее, урожденная княжна
Юстиниани, одарила ее этой красотой и такой величавостью, что ее прозвали
Порфирородною. Они с Ниной Александровной составляли картинную пару, и все,
что было молодежи в Тифлисе, увивались около них. Еще врезался мне в память
маленький костюмированный бал у нас, где Нина Александровна появилась в
старинном грузинском костюме, сохранившемся у бабушки ее Марии Ивановны.
Костюм этот много живописнее новейшего, и красота ее в нем была неописанная.
Но был ли Грибоедов на этом бале, не помню.
Хотя это и не касается Грибоедова, но не могу не упомянуть, насколько
Тифлис того времени был еще пуст, даже не было хорошего дамского башмачника
и его emploi (амплуа) исполнял лакей матери Егор Титов.
Когда предвиделся бал или свадьба, то понятно, что обшивал всех
домочадцев, включая княжон Чавчавадзе и Орбелиани, но и посторонние княгини
являлись к матери с рамбави (сплетнямми) и между прочим просили заказать
башмаки своим дочерям Егору Титову. Отказывать она не умела, и выходило, что
у нее лакей - башмачник на весь Тифлис и она почти постоянно лишена его
услуг.
Как сейчас помню красные атласные башмаки, которые он сшил мне и
Катеньке к свадьбе Грибоедова. Нас с ней очень плохо одевали и обращали
внимание на туалеты Нины Александровны и Софи, которую мать любила не менее,
если не более меня, поэтому красные башмаки составляли событие в нашей
жизни. Сестра Софи была двумя или тремя годами старше Нины Александровны и
вышла замуж немного ранее. Муж ее, Н. Н. Муравьев-Карский, который почему-то
не ладил с Грибоедовым и не желал женитьбы его на приятельнице своей жены,
хлопотал, чтобы она дала согласие на замужество с другом его, Сергеем
Николаевичем Ермоловым; но она обладала всегда очень стойким характером, не
поддалась и сохранила себя для того, кого любила сильно. После того как
Грибоедов сделался женихом княжны Нины, он должен был присоединиться к армии
Паскевича немедленно, он пишет 14 июля {5} из Карабаха матери, описывает
военные действия и прибавляет: "Говорите с Ниной обо мне побольше, всякий
раз, как нечего будет делать лучшего. Помните, что мы оба Вас любим как
нежную мать; она и я..." Подписывается он так в этом письме: "Ваша приемная
чета, Ваши дети". Он был тогда уже не прикомандирован к Паскевичу, а
посланником, поэтому, вероятно, и не остался долго при армии; возвратившись
в Тифлис, захворал лихорадкой...
Лихорадка не покинула его до свадьбы, даже под венцом она трепала его,
так что он даже обронил обручальное кольцо и сказал потом: "C'est de
mauvaise augure" {Это дурное предзнаменование (фр.).}.
|