Добро пожаловать!
До сих пор Грибоедов обнаруживал некоторую склонность удовлетворить
министров, не выходя, однако, из границ своих полномочий. Опасение
подвергнуться строгому наказанию и даже смерти препятствовало Мирзе-Якубу
вернуться к своим обязанностям; равным образом он сопротивлялся убеждениям
посланника, уговаривавшего его отправишься в Тавриз и поступить на службу
к Аббасу-Мирзе. Мой начальник, находившийся у Манучирхана в то время, когда
Мальцов и Мирза-Нарриман отводили к нему Мирзу-Якуба, - нашел этого
последнего весьма раздраженным оскорблениями, нанесенными ему, когда он
переходил через внутренние темные проходы, которые вели к покоям; несколько
слуг гарема осыпали его ругательствами и плевали на него, да и одежда
Мирзы-Нарримана порядочно, потерпела от их наглости Вот что отвечал
Мирза-Якуб на обвинение в краже денег и драгоценностей: "Надо не иметь ни
бога, ни совести, чтобы возвести на меня надобную подлость!" Это значит
подлить масла в огонь; неуместное его возражение повлекло за собой горькие
замечания, и хан, видя, что спор между раздраженными людьми только осложнят
затруднение, приказал Рамазан-бегу, феррашу шаха, отвести Мирзу-Якуба
обратно в посольский дом и смотреть, чтобы ему не было нанесено оскорблений.
Вскоре после того он последовал за ними и сам.
Грибоедов обнаружил крайнее негодование на обиды, нанесенные обоим
мирзам.
- Она плевали не на Мирзу-Якуба, - воскликнул он, - они плевали прежде
всего на императора, а потом на меня! Такое положение вещей не может быть
терпимо! {10}
Хан всячески старался умерить справедливый гнев посланника, - говоря
ему, что оскорбление нанесено людьми слишком низкого звания и потому
достойно презрения, так же как и оскорбление, нанесенное Мирзой-Якубом
религии тех людей, с которыми он имел столкновение и которые по своему
положению заслуживают некоторого снисхождения. При этих словах Грибоедов,,
еще не успокоившись от волнения, обратился к Мирзе-Якубу и спросил его, как
у него хватило дерзости коснуться святых вещей и как священное слово "бог"
могло вырваться из его уст. Якуб, снова отвергая возведенное на него
обвинение в краже, дерзко заявил, что он только выразил свое мнение, сказав,
что у тех, кто возводит на него столь злостное обвинение, нет ни совести, ни
бога.
После подобной сцены нельзя было и думать о примирении и дружеском
объяснении.
Около 29-го числа месяца реджеба Грибоедову назначена была частная
аудиенция у шаха, которая не дала сколько-нибудь удовлетворительных
результатов. Однако было решено передать возбужденное против Мирзы-Якуба
обвинение на рассмотрение суда под председательством Мирзы-Месиха,
верховного муллы Тегерана. МирзаЯкуб представил против этого решения
некоторые возражения, справедливо основываясь на том, что, по магометанским
законам, нет пощады тому, кто отрекся от ислама, ибо уже один этот поступок
является преступлением, наказуемым смертью.
|