Добро пожаловать!
Казалось, над иностранцами тяготела железная рука судьбы. Я не
обнаружил в них ни твердой воли храбро защищать свою жизнь, ни достаточного
присутствия духа, чтобы попытаться избегнуть опасности, покорившись
требованию народа или прибегнув к какому-либо иному средству {12}.
В комнате Грибоедова находились Аделупг - второй секретарь, врач,
грузинский князь - двоюродный брат супруги Грибоедова, Мирза-Нарриман, два
купца-грузина, Рустем, Ага-Могаммед-Али - ферраш-баши Аббаса-Мирзы, довольно
многочисленная прислуга и казаки-конвойцы оставались частью во дворе, частью
в соседних комнатах, где находился и я.
Дом Могаммед-хана весьма обширен и разделен дворами, вдоль которых
высятся строения. Отделение, занимаемое Грибоедовым, состояло из большой
гостиной с передними по обеим концам и двух небольших других комнат.
Посредством кровли и дворов оно сообщалось с помещением, отведенным
Мирзе-Якубу, которое предшествовало помещению посланника.
Волнение увеличивалось все более и более; раздалось несколько
выстрелов, и вскоре народ ворвался во дворы. Я слышал, как кто-то крикнул:
"Схватите Мирзу-Якуба и назад!" Впоследствии я узнал, что это кричал
Хаджибег, мирза, который старался усмирить осаждавших, предоставив им эту
жертву. Несчастный Якуб уцепился за платье Хаджи - единственное и
недостаточное в этот роковой момент убежище! - но его оторвали от него, и он
упал, пораженный бесчисленными ударами кинжала. Слуги Али-Яр-хана схватили
женщин и потащили их прочь.
Во время недолгого затишья, предшествовавшего взрыву, я узнал о
печальной судьбе Мирзы-Якуба, о смерти Дадаш-бега, одного казака и двух или
трех лакеев, которые, защищаясь, убили двух или трех персиян. Тела последних
были отнесены в мечеть, и это кровавое зрелище еще более разъярило народ. В
это самое время один из соседей, по имени Али-Верди, кондитер, находящийся в
услужении у Манучир-хана, вбежал в залу, чтобы спасти Мирзу-Селлимана,
племянника своего бывшего господина, умоляя его, пока есть время, следовать
за ним еще свободным путем; с тем же усердием он предлагал безопасный приют
и посланнику. Но просьбы его были напрасны. Мирза-Нарриман воскликнул, что
никто не осмелится поднять руку на представителей Европы. "Выстрелы ваши не
устрашают нас, - сказал Али-Верди, - Разве мы но слыхали их в Гандже,
Аббас-Абаде и Эривани?" Грибоедов отвергнул сделанное ему предложение, может
быть не желая покидать своих или же просто не сознавая грозящей ему
опасности, и честный кондитер принужден был удалиться, сожалея, конечно, о
бесполезности своих настояний.
Казаки и посольские служащие успели выработать некоторый план защиты на
случай вторичного нападения, от которого осаждающие, по-видимому,
отказались, как" мы начинали думать. Но прошло полтора часа, и надежды наши
рухнули; мы были осаждены толпой, не в пример более многочисленной, которая
состояла теперь уже не только из мелочных торговцев и черни: она была
снабжена огнестрельным оружием и к ней присоединились и солдаты разных
военных частей.
|