Добро пожаловать!
Почему бы и
русским уполномоченным не прибегнуть к подобной формуле вежливости? {11}
- О, это большая разница! - возразил Мирза. - Россия находится в таком
положении, что может приказывать, тогда кап Англия ничего не может добиться
от вас иначе, как угождением и лестью!
В течение вторника 5-го шаббана Мирза-Абдул-Вагаб изъявил желание
встретиться с Грибоедовым у Могаммед-Велли-хана Афшара для решения этого
злополучного дела.
- Надо спешить, - говорил он, - и не допустить разрыва между двумя
могущественнейшими государствами, а также смерти многих добрых людей из-за
двух бедных женщин и такого ничтожного существа, как Мирза-Якуб!
Горестные события, происшедшие в среду, 6-го шаббана, никогда не
изгладятся из моей памяти; они разрастались с такой быстротой и так
осложнились, что рассказ мой невольно будет страдать длиннотами и
беспорядочностью при описании ужасного мятежа, которого я был печальным
свидетелем.
С восходом солнца мой начальник и Мирза-Нарриман получили от
губернатора, принца Али-шаха, приглашение немедленно прибыть к нему по
одному весьма важному делу. Грибоедов еще спал, и прошло добрых два часа,
раньше чем Мирза-Нарриман выслушал его инструкции. Хан, имея в виду устроить
условленное накануне свидание между Мирзой-Абдул-Вагабом и Грибоедовым,
вышел из дому первым, предупредив Мирзу-Нарримана, что присоединится к ним у
принца.
Рано утром я узнал, что у главной мечети, где снова собрались муллы,
образовалось целое скопище народа. Муллы велели закрыть на базаре все лавки
и приказали правоверным отправиться в русский квартал и добиться, добром или
силой, выдачи двух женщин и Мирзы-Якуба. Двое честных купцов-грузин, видя
готовящееся возмущение, бросились к посланнику, чтобы предупредить его о
приближении неистовой толпы и о ее злодейских намерениях; с другой стороны,
Манучир-хан, по повелению шаха, полученному им ночью, поспешил отправить
своего племянника, Мирзу-Селлимана-Маллейкафа, к посланнику, чтобы
откровенно сообщить ему о настоящем положении дел и просить его немедленно
отказаться от покровительства беглецам, выдачи которых требует
неистовствующая чернь.
Четыреста или пятьсот человек, предшествуемые толпою мальчишек и
несколькими исступленными, потрясавшими палками и обнаженными саблями,
направились от мечети к жилищу посланника. Мирза-Селлиман с трудом успел
опередить их и сообщил - однако уже поздно - о предполагавшемся насилии, а
Мирза-Нарриман, пытавшийся выехать из дому, чтобы отправиться к
принцу-губернатору, вскоре вернулся, перепуганный, домой, куда я был призван
для окончательных распоряжений, относящихся к отъезду. Дождь камней падал
уже во дворы, и крики толпы сливались временами в одно общее ура. Крики
заставляли нас холодеть от ужаса, и мы спрашивали себя, чем все это
кончится.
|