Добро пожаловать!
Генерал после ужина сиживал за столом
всегда подолгу; тут бывали разные шутки, россказни и анекдоты; но на сей раз
ничего подобного не было, и когда мы встали и люди убрали посуду, то
генерал, обратившись ко всем, сказал: "Господа, вы с походу, вероятно, спать
хотите, то покойной ночи!" Все стали расходиться.
Под квартиру нам отведена была одна большая комната, но без всякой
мебели; нам постлано было на полу, и, чтобы удержать подушки, наши
переметные чемоданы были приставлены к головам. Так было и у постели
Грибоедова.
Мы с Жихаревым разделись и легли. Сергей Ермолов раздевался, но, по
обыкновению, спорил с Грибоедовым и защищал Москву, которую Грибоедов, как и
всегда, клеймил своими сарказмами. Грибоедов не раздевался. Вдруг отворяются
двери, и является дежурный по отряду полковник Мищенко, но уже в сюртуке и
шарфе, точно так и дежурный штаб-офицер Талызин, а за ними фельдъегерь
Уклонский. Мищенко подошел к Грибоедову и сказал ему: "Александр Сергеевич,
воля государя императора, чтобы вас арестовать. Где ваши вещи и бумаги?"
Грибоедов весьма покойно показал ему на переметные чемоданы, стоявшие в
голове нашей постели. Потащили чемоданы на средину комнаты. Начали
перебирать белье и платье и, наконец, в одном чемодане на дне нашли довольно
толстую тетрадь. Это было "Горе от ума". Мищенко спросил, нет ли еще каких
бумаг. Грибоедов отвечал, что больше у него бумаг нет и что все его
имущество заключается в этих чемоданах. Переметные чемоданы перевязали
веревками и наложили печати Мищенко, Талызин и Уклонский, у которого
оказалась при часах сердоликовая печать. Потом полковник Мищенко сказал
Грибоедову, чтобы он пожаловал за ним. Его перевели в другой офицерский
домик, где уже были поставлены часовые у каждого окна и у двери.
Как мы ни устали, но провели эту ночь почти что без сна.
Наутро мы проводили Грибоедова до кургана {9}. Прощаясь, он повторял
нам: "Пожалуйста, не сокрушайтесь, я скоро с вами увижусь". Так и было: он
приехал назад в Тифлис из Петербурга в начале сентября этого же года.
Тут нужно возвратиться к арбе с нашими вещами. Урядник Рассветаев ловко
исполнил возложенное на него поручение. Он отыскал арбу, вывел ее из колонны
и заставил быков скакать, так что очень скоро прибыли наши люди к
назначенному нам флигелю. Тут встретило наших людей приказание елико
возможно скорее сжечь все бумаги Грибоедова, оставив лишь толстую тетрадь -
"Горе от ума". Камердинер его Алексаша хорошо знал бумаги своего господина;
он этим и руководствовал, и не более как в полчаса времени все сожгли на
кухне Козловского, а чемоданы поставили на прежнее место в арбу.
Так совершилось это важное для Грибоедова событие, и потому-то он нам
на прощание с такой уверенностью говорил: "Я к вам возвращусь". Сего,
конечно, не случилось бы, если бы бумаги его уцелели. Да это дело прошлое;
но нужно бы Грибоедову это помнить и быть благодарным.
|