Добро пожаловать!
В эту минуту, кажется,
старик помирился с дядьками!.. Огромную пеструю свиту беглер-бея трудно было
свернуть в сторону. Кавалерийский отряд выехал вперед, князь, указав
персиянину ехать подле себя, тронулся вперед - и началось церемониальным
маршем торжественное шествие с музыкою и барабанным боем. Народ кланялся до
земли, подымал руки то к небу, то к сердцу, кричал что-то про аллаха и
справа и слева, при приближении князя Эристова, резал баранов, как
жертвоприношение. Чуть ли не до ста штук было зарезано на этих двух верстах.
Пройдя мимо дворца Аббас-Мирзы, называемого "Арк" и окруженного каменном
стеною, мы расположились лагерем.
Отдохнув немного, я пошел с товарищем в город, где мы встретили много
офицеров и солдат, расхаживающих по лавкам и узким улицам с такою
беззаботностью, как будто они были в Калужской губернии. Проходя близ
дворца, мы вошли в него и увидели там князя Эристова {2} и много генералов,
рассматривавших жилище наследника персидского престола. Тут подошел ко мне
Александр Сергеевич Грибоедов и, поздоровавшись, рассказал, что Эристов в
восторженном настроении от взятия Тавриза, считает себя чуть ли не выше
Цезаря и, разговаривая с ним, вдруг спросил:
- А что, брат, Паскевич будет доволен?
- Не знаю, - отвечал Грибоедов, - это еще посмотрим.
- Ничего, брат! Тавриз взял, шах-зада прогнал! А что, брат, как ты
думаешь, что скажет Европа?
- Э, ваше сиятельство! Европа не Катерина Акакиевна {Полковница, вдова,
жившая в Тифлисе. . . . . . . . . . . . и всегда игравшая с князем Эристовым
в бостон; известная говорунья. (Примеч. Э. В. Бриммера).}, она мало
заботится о Тавризе и кто его взял, - отвечал Грибоедов.
И. П. ЛИПРАНДИ
ИЗ "ДНЕВНЫХ ЗАПИСОК"
<...> Первый комендант Зимнего дворца привозимых к нему отправлял на
главную гауптвахту, откуда в 10 или 11 часов вечером привозили к государю
(тогда занимавшему Эрмитаж). Первый спрос делал мне г<енерал>а<дъютант> граф
Левашов, предваряя, чтобы сознаваться чистосердечно, что в таких случаях
государь милостив. На поданном мне для сего листе бумаги я написал в двух
строках, что "не участвую в гнусном замысле и требую очных ставок". Г.
Левашов тотчас передал государю, который немедля вышел, повторил мне то же,
и я повторил желание очных ставок. Фельдъегерю, привезшему меня, дана была
записка, и мы молча приехали в Главный штаб к дежурному генералу Потапову,
который меня знал с Отечественной войны, и сказанное им слово: "Очень рад",
- озадачило меня. Он отдал вполголоса приказание адъютанту своему, Яковлеву,
а этот пригласил меня следовать за ним й передал меня другому адъютанту,
Жуковскому, который, проходя со мной несколько нескончаемых коридоров и
двориков, спускаясь и подымаясь с лестницы на лестницу, между прочим,
прервал гробовое молчание: "Слава богу, что вы присланы к нам!" - и объявил,
что "тяжких отправляют прямо в крепость"...
|