Добро пожаловать!
Н.
Толстой в 1835 г. писал о Грибоедове как об одном из "ближайших друзей
своих" {ЛН, 47-48, с. 104).}, П. А. Муханов и многие другие. О них в
воспоминаниях Бегичева нет ни слова, как нет ни слова и о том, что сам
Бегичев в эти годы вступил в Тайное общество.
"Не имею довольно слов объяснить, до чего приятны были для меня частые
(а особливо по вечерам) беседы наши вдвоем", - свидетельствует Бегичев и
ограничивает темы этих бесед литературными замыслами и персидскими
впечатлениями друга. Но ведь были и иные темы! "Вспомни наш разговор в
Екатерининском, - напишет в конце 1826 года Бегичеву Грибоедов. - Теперь
выкинь себе все это из головы. Читай Плутарха, и будь доволен тем, что было
в древности. Ныне эти характеры более не повторятся".
"На возвратном пути из Петербурга 1825 года Грибоедов... проехал в
Грузию через Крым, который желал видеть. А в начале 1826 года отправлен он
был генералом Ермоловым по делам службы в Петербург", - говорит Бегичев,
помня, конечно, что в Грузию Грибоедов отправился прежде всего через Киев,
куда специально для встречи с ним собрались руководители Южного тайного
общества. "По делам" же "службы" - глухой намек на арест Грибоедова,
препровожденного с фельдъегерем в Петербург, и на его более чем стодневное
заключение.
О гибели Грибоедова Бегичев только обмолвился: "всем известна его
трагическая кончина", и четверть века спустя эта тема была запретной для
печати. Официальная точка зрения на катастрофу в Тегеране была установлена
задолго до того, как были получены сколько-нибудь подробные о ней сведения.
В отношении министра иностранных дел от 16 марта 1829 года к командующему
Кавказским корпусом указывалось: "При сем горестном событии _его величеству
отрадна была бы уверенность_, что шах персидский и наследник престола чужды
гнусному и бесчеловечному умыслу и что сие происшествие должно приписать
опрометчивым порывам усердия покойного Грибоедова, не соображавшего
поведение свое с грубыми обычаями и понятиями черни тегеранской..." {Журн.
"Русская старина". СПб., 1872, Ќ 8, с. 194-195 (курсив наш. - С. Ф.).}
Сомневаться в такой трактовке событий впоследствии не дозволялось.
Многое могли бы припомнить о Грибоедове и другие его ближайшие друзья:
Вильгельм Кюхельбекер, Александр Одоевский, Александр Бестужев - из них
только последний попытался описать знакомство с Грибоедовым (записка эта
появилась в печати в 1860 г.), но смог коснуться лишь нейтральных тем, и, не
будь его показания в Следственном комитете: "С Грибоедовым, как с человеком
свободомыслящим, я нередко мечтал о желании преобразования России", - мы
были бы вынуждены оцепить их знакомство как чисто литературное.
Конечно, знакомства Грибоедова не исчерпывались декабристским кругом.
Среди товарищей его были писатели и артисты, композиторы и музыканты,
профессора и путешественники, офицеры и генералы, чиновники и дипломаты,
польские изгнанники и грузинские друзья...
|