Добро пожаловать!
Между тем слух, не знаю на чем основанный (ибо я оного повода не
давал), разнесся по городу, что я женюсь на Перфильевой. Так как я не был
оному виною, то я и не заботился о прекращении оного и оставил всех в
заблуждении сем, более скрывавшем действия мои для достижения предполагаемой
мною цели.
Жена моя имела несколько женихов. Давно уже, вскоре после смерти отца
ее, ветреная мачеха ее обручила ее почти в ребячестве с офицером, родом
греком, по имени Севинис, который стал всем известен славным воровством
известной в мире жемчужины, сделанным им года четыре тому назад в Москве у
купца Зосимы {См. подробности в "Воспоминаниях" Н. И. Шёпига в "Русском
архиве" (1881, 1, 238). (Примеч. П. И. Бартенева.)}. Человек сей, пришелец
из неизвестного отечества, прибыл в Грузию, распустил великолепные слухи о
происхождении своем и богатствах своих, подложными письмами обольстил
Прасковью Николаевну Ахвердову и сделался женихом Сонюшки Ахвердовой, но был
через несколько времени изобличен в плутовстве своем Грибоедовым, который
выгнал его из Тифлиса, прекратил связь его с домом Ахвердовых и тем приобрел
неограниченную доверенность Прасковьи Николаевны.
Другие женихи, являвшиеся после того, были отдаляемы; но в последнее
время походный атаман здешних донских полков генерал-лейтенант Василий
Дмитриевич Иловайский стал часто ездить в дом и искать расположения Сонюшки,
в чем он не мог успеть ни по уму своему, ни по качествам. Он был уже в
некоторых летах, вдовец, человек тяжелого нрава и весьма глупый. Он думал
жениться, но затруднялся в выборе невесты. У Прасковьи Николаевны, однако
же, он мог надеяться на успех: ибо она, может быть, и пожертвовала бы
падчерицею своею в надежде поправить расстроенные дела свои, выдав ее за
человека богатого, хотя и пустого, каков был Иловайский; и Сонюшка, видя
пользу сего, не поколебалась бы ни минуты отдать ему руку свою с тем, чтоб
угодить женщине сей, которую она обожает, как родную мать, и к коей она
имеет неограниченную доверенность; но Иловайский не принимал решительных мер
и спрашивал у всех совета, на ней ли жениться или на Нине Чавчавадзе. В
первом не успел, во втором получил отказ. Он ежедневно посещал дом Прасковьи
Николаевны и служил посмешищем толпе молодежи, отчасти наглой, которую также
принимали в доме сем слишком хорошо и которая, пользуясь сим ласковым
приемом, веселилась и не переставала в неприличных шутках заочно
превозносить красоту и качества Сонюшки, не имея на нее никаких честных
видов супружества.
Итак, дабы чаще видеть ту, которую избирал себе в супруги, я стал
ездить в собрание, в которое старуха находила удовольствие ее возить и
хвалиться внутренно, видя толпу обожателей, окружавших ее. Глупое самолюбие
сие, к счастью, не имело действия на Сонюшку Ахвердову, которая, будучи
одарена природным умом и отличными правилами, пребыла равнодушной к сим
похвалам и умела истинно величественною наружностью своею и приемами держать
обожателей своих в должном почтении.
|