Добро пожаловать!
п.) отправляли туда, куда
было назначено.
Для содержавшихся в Главном штабе отведено было помещение в комнатах,
предназначенных для тогдашнего начальника штаба первой действующей армии
Толя, на случай приезда его в Петербург, что бывало часто. Сначала наше
помещение состояло из одной только длинной комнаты, вроде залы (служившей,
конечно, Толю приемной), и небольшой прихожей (в которой стоял часовой); но
когда число арестованных умножилось, то к зале прибавили еще очень небольшую
комнатку, служившую, судя по мебели, и кабинетом, и спальнею Толя, и в
ней-то поместили и меня, и Грибоедова, а иным (как, например, Кальму,
Мошинскому и др.) дали потом совсем отдельное помещение.
Надзор за нами был действительно поручен тому лицу, как показано в
разбираемом жизнеописании Грибоедова, т. е. армейскому офицеру Ж<уковском>у,
но совершенно ошибочно мнение, будто бы источником деланных им послаблений
Грибоедову (прибавим: и всем другим в той же мере) было уважение к
произведению Грибоедова. Напротив, вначале наш надзиратель очень стеснял
всех без различия, и Грибоедова в том числе, и, вероятно, к этому-то времени
и относится показание, что Грибоедов ссорился с надсмотрщиком. Перемене же в
отношениях надзирателя к нам мы обязаны исключительно полковнику Любимову.
Произошло это таким образом, по рассказу мне самого Любимова: почти
одновременно привезены были и Любимов, и кн. Баратаев; но между тем как
Баратаев, рассчитывая, вероятно, на то, что уж о каждом его действии
непременно будут доносить, требовал себе постной пищи (это было великим
постом) и твердил надзирателю, что привык соблюдать все посты, полагая, что
это будет иметь влияние и на Ж<уковско>го, и на следователей, Любимов, как
опытный служака, взялся за дело более "практическим" способом {8}.
Сообразив, что Ж<уковский> должен быть не богат и не имеет ходатаев, если,
живя в Петербурге, служит не в гвардии, и порасспросив кое о чем, Любимов
вдруг озадачил его следующим предложением: "Ты, брат (надо сказать, что
Любимов, как и многие другие старые полковые командиры, например, Аврамов,
Тизенгаузен и др., находившиеся даже в крепости, чрезвычайно импонировали
тем, что ко всем обер-офицерам обращались так, как привыкли обращаться к ним
в своем полку, и такова сила общей привычки и влияния названия "полковой
командир", что и Ж<уковский> в штабе, и плац-адъютанты в крепости находили
это вполне естественным и не думали обижаться), ты, брат, как я вижу, не
богат ни средствами, ни протекцией, а можешь иметь и то и другое, если
сумеешь воспользоваться случаем, оказывая услуги тем значительным лицам,
которых привела судьба под надзор к тебе. Для начала сделай вот, что я тебе
скажу: вот тебе записка к графине А. И. К. (зять ее служил у Любимова в
полку, в который переведен был из старого Семеновского полка, при
раскассировании сего последнего), по этой записке ты получишь десять тысяч
рублей.
|