Добро пожаловать!
Записка сия, которая ровно не могла ни к чему служить,
сначала ему понравилась, и он принял меня ласково; но, по прочтении рапорта,
ему показалось что-то в ней несогласного с его образом мыслей, а потому он
начал перемарывать оную и поправлять. Паскевич читал и перечитывал рапорт
сей, но сам не постигал его; наконец, по обыкновению своему, рассердился и,
сказав, что он неверно списан, приказал к себе принести черновой, нашел его
во всем сходным с подлинником, наставил еще точек и запятых, так что смысл
оного совершенно уже затмил, и, отдавая мне оный для отправления: "Voila,
monsieur, - сказал он, - comme il faut strictement observer la ponctuation;
tout depend de la" {Вот, сударь, как нужно точно соблюдать пунктуацию; все
зависит от этого (фр.).}. Я не мог смеяться; но вышел из комнаты, встретил
Грибоедова, которому и объяснил, сколько я затруднялся послать сию бумагу к
Дибичу, прося его совета, как поступить в сем случае. Он мне сказал, что
делать было нечего и что рапорт надобно уже было так отправить, что я и
сделал; но, кажется, на оный и ответа не было, по крайней мере, ответ сей
мне в руки не попадался. Я старался достать список впоследствии времени с
сего донесения, дабы поместить оный, как редкость, в сии записки, которые я
предполагал всегда продолжать; но не нашел к тому средств и оставил дело
сие, которое могло подвергнуть меня большим неудовольствиям.
29-го числа <июня> на рассвете я отправился к Аббас-Абаду с
Ренненкампфом и сотнею казаков. Я держался влево, дабы скрыть движение свое
за продолговатыми возвышениями, идущими на расстоянии одной или полуторы
версты от крепости, и, скрывшись за бугор, спешил казаков, оставил за бугром
лошадей и выслал пеших людей за бугор, дабы оставить неприятеля в недоумении
о числе людей, оставшихся за бугром. Хитрость сия, как я после узнал от
самих персиян, имела полный успех; ибо они, предполагая, что у нас за горою
засада и скрываются силы, не смели с большими силами напасть на нас и не
истребили мой слабый отряд.
По вершине сего продолговатого бугра я прошел с пешими казаками до
оконечности, подходящей под самую крепость, откуда спустил несколько человек
влево, а сам поехал с несколькими казаками вправо для обозрения крепости. Мы
подъехали с Ренненкампфом к развалинам стенок, оставшихся с северной стороны
Аббас-Абада, как увидели персидскую конницу в числе 600 человек,
переправлявшуюся через Араке и подвигавшуюся ко мне. Я хотел отступить на
бугор и защищаться на оном до прибытия новых сил из лагеря; но Ренненкампф
советовал лучше потребовать к себе казаков, отступать равниною, понемногу
отстреливаясь, а между тем послать в лагерь с приказанием 3-й сотне
поспешить прибытием к нам на помощь. На сем и решили. Мы дождались на месте
казаков, оставленных на бугре, и, построив их в две линии, отступали с одною
шагом, пока другая стояла лицом к неприятелю.
|