Добро пожаловать!
Хан
счел этот момент удобным для исполнения приказаний Аббаса-Мирзы, изложенного
в таких выражениях:
"Засвидетельствуйте г-ну Грибоедову то чувство удовлетворения, какое я
испытываю при сношениях с ним, вследствие его способа ведения дел.
Ознакомившись с его дарованиями и опытом, я убеждаюсь, что сам он не сделает
ничего, что могло бы нарушить доброе согласие, существующее между обоими
правительствами; однако я не питаю подобного доверия к сопровождающим его
лицам. В их религиозных и личных настроениях я усматриваю огорчительное
враждебное расположение, которое меня пугает. Убедите его держать их в
строгом повиновении; он, вероятно, помнит, как, немного лет тому назад, я
был вынужден просить об отозвании Дадаш-бега из Тавриза, где он мучил
жителей постоянными притеснениями. Рустем-бег также весьма злой человек, и я
крайне опасаюсь, чтобы он и ему подобные не втянули г-на Грибоедова в
прискорбные распри и раздор".
Это предостережение было принято его превосходительством весьма
благосклонно; он обещал, по возвращении своем из Тавриза, уволить
находящихся у него в услужении армян и грузин, прибавив, что до этого
времени он принужден сохранить их при себе.
При этом случае я имел честь снискать полное расположение Грибоедова.
Едучи верхом, он часто разговаривал со мной. Однажды разговор коснулся того,
как трудно держать подчиненных в должном повиновении; я обратил его внимание
на то, что прислуга в Персии обязана относиться к своим господам с большой
почтительностью и что это обыкновение имеет свои ощутительные выгоды, что
оно не позволяет им забывать своего места и внушает им большое уважение и
почтение к другим. "Англичане, - прибавил я, - с которыми мне случалось в
разные времена быть в тесных отношениях, отлично понимают эту отрасль
домашней дисциплины". Я привел ему в пример, что прислуга английского
посольства, хотя и весьма многочисленная и разноплеменная, настолько хорошо
дисциплинирована, что там редко кто-либо отваживается на предосудительный
поступок, столь обыкновенный для челяди знатных сановников {5}.
Мы достигли наконец окрестностей столицы, но, вместо того чтобы
направиться из Селлимании прямо в Тегеран, мы остановились в деревне Кенд, в
8 милях от него, с целью надлежаще подготовить въезд посланника. Все оделись
в лучшее платье; были выбраны четыре или пять красивейших лошадей, чтобы
предоставить их его превосходительству. Церемония должна была произойти в
воскресенье 5-го реджеба, когда солнце находилось в созвездии Скорпиона, что
считалось неблагоприятным знамением. Я указал хану на это мрачное
обстоятельство, тяготевшее над нашим въездом. Он ответил мне на это, что
франки не верят астрологии, поэтому уговаривать их отложить въезд, ссылаясь
на такую причину, было бы напрасной тратой слов.
Не доезжая двух или трех миль до города, мы встретили нескольких
придворных конюхов, которые вели богато разубранных лошадей, нескольких
скороходов и значительное число другой прислуги.
|