Добро пожаловать!
(Примеч. В. К.
Кюхельбекера.)}, Грибоедов мог бы сказать тоже, что какому-то философу,
давнему переселенцу, но все же не афинянину, - сказала афинская торговка:
"Вы иностранцы". - "А почему?" - "Вы говорите слитком правильно; у вас нет
тех мнимых неправильностей, тех оборотов и выражений, без которых живой
разговорный язык не может обойтись, но о которых молчат ваши грамматики и
риторики".
24 июля.
<...> О разборе Катенина "Ольги" не пишу ни слова по двум причинам:
этот разбор сделан Гнедичем и возражал на оный Грибоедов; в - первый в
последнее время моей светской жизни был со мною в ссоре, а второй мне более
чем друг.
<...> О спорах <...> Загоскина и Измайлова покойный Грибоедов очень
хорошо сказал:
Один напишет вздор,
Другой на вздор разбор:
А разобрать всего труднее,
Кто из обоих их глупее? {7}
Впрочем, это относится к Загоскину Наблюдателю и автору "Богатонова";
но автору "Юрия Милославского" Грибоедов, который так живо чувствовал все
прекрасное, конечно, отдал бы полную справедливость.
9 августа.
<...> С наслаждением прочел я несколько явлений из комедии "Своя семья"
{8}, написанных Грибоедовым: в этом отрывке виден будущий творец "Горя от
ума".
4 января <1834 г.>
Комедия: "Смешны мне люди" {9} должна быть не дурна; в двух сценах,
напечатанных в "Сыне отечества" на 1829 год, много хороших стихов, но
довольно натяжек и пустословия. Подражание слогу Грибоедова очень заметно.
<...>
31 января.
Итак и 1834-го года первый месяц канул в вечность! Январь был для меня
уже три раза месяцем скорбных утрат: в 1829 году лишился я в январе, и чуть
ли ив 31-го числа, друга моего Александра; в 1831 году умер, в январе же,
товарищ мой по Лицею и приятель барон Дельвиг; а в прошлом году, 31-го
января, скончалась княгиня Варвара Сергеевна, которую я мало знал, но
почитал и любил, раз, потому, что она того стоила, а во-вторых, что она была
искренним другом сестры моей Юлии. Что скажет нынешний год? <...>
17 июня.
<...> Кроме Марлинского не могу не упомянуть о почтенной, умной <...>
Варваре Семеновне Миклашевичевой, с которою во время оно познакомил меня
Грибоедов; отрывок ее романа {10} напечатан в 19-м и 20-м номерах того же
журнала. Этот отрывок истинно прелестен и показывает талант высокий,
мужественный...
26 мая <1840 г.>
Сегодня день рождения покойного Пушкина. Сколько тех, которых я любил,
теперь покойны!
В душе моей всплывает образ тех,
Которых я любил, к которым ныне
Уж не дойдет ни скорбь моя, ни смех.
Пережить всех - не слишком отрадный жребий! Высчитать ли мои утраты?
Гениальный, набожный, благородный, единственный мой Грибоедов {11},
Дельвиг, умный, веселый, рожденный, кажется, для счастия, а между тем
несчастливый; бедный мой Пушкин, страдалец среди всех обольщений славы и
лести, которою упояли и отравляли его сердце; прекрасный мой юноша, Николай
Глинка, который бы был великим человеком, если бы не роковая пуля, он, в
котором было более глубины, чем в Дельвиге и Пушкине и даже Грибоедове, хотя
имя его и останется неизвестным! И почти все они погибли насильственною
смертью, а смерть Дельвига, смерть от тоски и грусти, чуть ли еще не хуже!.
|