Добро пожаловать!
Ее привезли с большою
опасностью до границ наших, где ее, кажется, встретил отец и привез в
Тифлис. Ее остановили в карантине, куда к ней ездили для свидания
родственники. Она была молчалива, мало упоминала в речах о муже и, казалось,
догадывалась об участи своей.
Но Нина претерпела все сии бедствия в состоянии беременности, коей было
уже 7 или 8 месяцев, когда Прасковья Николаевна, опасаясь, дабы до нее дошло
известие о погибели мужа стороннею дорогою и с неосторожностью, решилась
объявить ей о сем. Нина не металась в отчаянии; она плакала, но тихо и
скрывала грусть свою. Печаль же на нее столько подействовала, что она чрез
несколько дней после того выкинула еще живого ребенка, который через
несколько часов умер. Тут стали обвинять в сем Прасковью Николаевну, коей
участие и принятое на себя звание возвестительницы столь печального
происшествия могли только честь делать; ибо подобные порученности бывают
самые неприятные. В число обвинителей замешался и Мартиненго, человек,
которого она всегда отличала; он находил, что ребенок мог жить и что он умер
от нераспорядительности Прасковьи Николаевны. Сие произвело несколько
разговора в городе, по тем и кончилось.
Правительство наше требовало выдачи тела Грибоедова, дабы похоронить
оное с честью. То ли самое тело, или другое какое-либо, было привезено в
Тифлис? Открывавшие гроб в Джелал-Оглипском карантине говорили мне, что оно
было очень обезображено, порублено во многих местах и, кажется, без одной
руки; но сие уже было летом следующего, 1829 года. Труп сей похоронили с
надлежащею почестью у монастыря Святого Давыда, построенного на горе за
домом нашим. Вдова и все родственники ее, а также и наши, провожали гроб;
многочисленная толпа тифлисских жителей, собравшаяся без приглашения,
следовала за печальным шествием. Там построили арку, которая видна из всего
города. Грибоедов любил картинное место сие и часто говорил, что ему там бы
хотелось быть похоронену.
Нина осталась печальна, скрывала грусть свою и тем более вселяла к себе
участия. З<авелейский> искал руки ее; но он заблуждался, когда надеялся, что
добродетельная Нина могла выйти за него замуж.
Однако правительство наше не могло оставить нанесенное оному поругание
в убиении посланника без внимания. Персидский двор уверял, что несчастное
событие сие приключилось без ведома оного и что виновные будут наказаны; а
между тем по получаемым сведениям известно было, что персидские войска
собирались около Тавриза. Многие говорили, что мера сия была только
предостерегательная на случай вторжения наших войск; но не менее того
брожение умов в Персии было чрезвычайное: хотели возобновить войну с
Россиею, полагаясь на то, что мы были заняты войною с Турциею. И в самом
деле, обстоятельства наши в Грузии в таком разе были бы несколько
затруднительны; но с обеих сторон остались в покое.
|