Добро пожаловать!
- ты стреляйся с Грибоедовым, а я на себя
возьму Завадовского".
- Да помилуйте, - прервал я Жандра, - ведь Якубович не имел по этому
делу решительно никаких отношений к Завадовскому. За что же ему было с ним
стреляться?..
- Никаких. Да уж таков человек был. Поэтому-то я вам и сказал и
употребил это выражение: "при сей верной оказии". По его понятиям, с его
точки зрения на вещи, тут было два лица, которых следовало наградить пулей,
- как же ему было не вступиться? Поехали они к Грибоедову и к Завадовскому
объясняться. Шереметев Грибоедова вызвал. "Нет, братец, - отвечал Грибоедов,
- я с тобой стреляться не буду, потому что, право, не за что, а вот если
угодно Александру Ивановичу (т. е. Якубовичу), то я к его услугам".
Partie carree устроилось. Шереметев должен был стреляться с
Завадовским, а Грибоедов с Якубовичем. Барьер был назначен на 18 шагов, с
тем чтобы противникам пройти по 6 и тогда стрелять. Первая очередь была
первых лиц то есть Шереметева и Завадовского. Я забыл сказать, что в течение
всего этого времени Шереметев успел помириться с Истоминой и как остался с
ней с глазу на глаз, то вдруг вынул из кармана пистолет и, приставивши его
прямо ко лбу, говорит: "Говори правду, или не встанешь с места, - даю тебе
на этот раз слово. Ты будешь на кладбище а я в Сибири, - очень хорошо знаю,
да что же... Имел тебя Завадовский или нет?" Та, со страху ли или в самом
деле правду, но, кажется, сказала, что имел. После этого понятно, что вся
злоба Шереметева обратилась уже не на Грибоедова, а на Завадовского, и
это-то его и погубило... Когда они с крайних пределов барьера стали
сходиться на ближайшие, Завадовский, который был отличный стрелок, шел тихо
и совершенно покойно. Хладнокровие ли Завадовского взбесило Шереметева или
просто чувство злобы пересилило в нем рассудок, но только он, что
называется, не выдержал и выстрелил в Завадовского, еще не дошедши до
барьера. Пуля пролетела около Завадовского близко, потому что оторвала часть
воротника у сюртука, у самой шеи... Тогда уже, и это очень понятно,
разозлился Завадовский. "Ah, - сказал он, - il en voulait a ma vie. A la
barriere!" {Ах, он посягал на мою жизнь. К барьеру! (фр.).} Делать было
нечего, - Шереметев подошел. Завадовский выстрелил. Удар был смертельный, -
он ранил Шереметева в живот. Шереметев несколько раз подпрыгнул на месте,
потом упал и стал кататься по снегу. Тогда-то Каверин и сказал ему, но
совсем не так, как вам говорил Ион: "Вот тебе, Васька, и редька!" - это не
имеет никакого смысла, а довольно известное выраженье русского простолюдья:
"Что, Вася, репка?" Репа ведь лакомство у народа, и это выражение
употребляется им иронически в смысле: "Что же? вкусно ли? хороша ли
закуска?" Якубович, указывая на Шереметева, обратился к Грибоедову с
изъяснением того, что в эту минуту им, конечно, невозможно стреляться,
потому что он должен отвезти Шереметева домой...
|