Добро пожаловать!
Талызин, как ловкий человек,
предложил другую чарочку. Тот отказался. Успели принести от маркитанта
шампанского; фельдъегерь тоже отказался, сказав, что не пьет виноградных
вин. Хотели угостить чем бы нибудь еще, но он ото всего отказывался. Лошадь
верховая ему была готова.
Ударили подъем, и мы пошли в крепость Грозную. Погода сделалась
сумрачная, да и на душе было невесело; давило какое-то предчувствие.
Подойдя к Шульцову кургану (а теперь называется Ермоловским; это,
кажется, в 4-х или в 3-х верстах от крепости), мы согласились поехать вперед
отряда. Талызин, Сергей Ермолов и я, пригласивши с собой фельдъегеря,
пустились на рысях и прямо к дому коменданта крепости Грозной. Алексей
Петрович сидел за большим столом и, как теперь помню, раскладывал пасьянс.
Сбоку возле него сидел с трубкою Грибоедов. Когда мы доложили, что прибыли и
привезли фельдъегеря, генерал немедленно приказал позвать его к себе.
Уклонений вынул из сумки один тонкий конверт от начальника Главного штаба
Дибича. Генерал разорвал конверт, бумага заключала в себе несколько строк
{7}, но когда он читал, Талызин прошел сзади кресел и поймал на глаз фамилию
Грибоедова. Алексей Петрович, пробежавши быстро бумагу, положил в боковой
карман сюртука и застегнулся. Потом он начал расспрашивать Уклонского о
событиях в Петербурге. Очень толково и последовательно рассказывал
Уклонений. Я не обратил внимания на Грибоедова, но Талызин мне после
сказывал, что он сделался бледен, как полотно {8}. Так как это было зимой,
то мы были в черкесках и полушубках. Я вышел, чтобы узнать, где наша
квартира, которая была отведена на нас четверых почти что рядом, в
офицерском флигеле: мне, подполковнику Жихареву, Сергею Ермолову и
Грибоедову. Это была квартира капитана Козловского (после дослужившегося до
чина полного генерала, Викентия Михайловича, бывшего председателем
кавказских вечеров в Петербурге).
В сенях встретил я Талызина, который отдавал приказание одному из
ординарцев генерала, уряднику кавказского казачьего полка Рассветаеву, чтобы
он скакал в обоз, отыскал арбу Грибоедова и Шимановского и чтобы гнал в
крепость. Я спросил его по-французски: на что это? Талызин отвечал: "После
скажу!"
Когда я возвратился к А. П. Ермолову, снявши свой полушубок, то
Грибоедова не было в комнате. Он выходил куда-то, но скоро возвратился, был,
по-видимому, покоен и слушал рассказы Уклонского, который назвал много
арестованных. Приказано было подавать ужин, к которому генерал велел
пригласить прибывшего перед тем дежурного по отряду артиллерии полковника
Мищенка, приехавшего с донесением, что голова колонны прибыла и расположена
бивуаком около крепости, а равно и фельдъегеря Уклонского. Походный ужин не-
затейлив: два блюда; стало быть, он недолго продолжался, но россказни
Уклонского заставили просидеть за столом лишнее время, а может быть, и нужно
было продлить ужин и для других целей.
|