Добро пожаловать!
Вместе с нею видел я и Нину Чавчавадзе, которой наружность мне
нравилась. Я стал засим ездить в оба дома сии, но не долго колебался и решил
выбор свой на Сонюшке, после чего и начал чаще бывать в доме Прасковьи
Николаевны.
Княжна Нина Чавчавадзе вышла в сем году замуж за Грибоедова. Дело сие
сделалось внезапно, пока мы находились под Ахалкалаками. Кажется, что к сему
способствовала Прасковья Николаевна, коей слишком короткое обхождение с
Грибоедовым и даже дружба с ним весьма предосудительны и не могли мне
нравиться, когда я весьма далек от того, чтоб иметь хорошее мнение о
человеке сем. Мне даже не могло посему быть и приятно, что он был принят, в
отсутствие мое, в доме, коего я хозяин, как самый ближайший родственник. Нет
сомнения, что Сергей Николаевич Ермолов не мог быть супругом Чавчавадзевой;
но, зная его добрый нрав и честные правила, я бы всегда предпочел его в сем
случае Грибоедову, на правила коего не мог бы я положиться. В сем случае
руководствовали родителями разные виды, кроме доверенности,; которую имели к
жениху. Он был назначен министром к персидскому двору, получил непомерно
большое содержание, получал от государя по представлениям (Паскевича, коему
он вдобавок был по жене двоюродный брат) большие денежные награждения. Все
сие способствовало ему, и он получил весьма скоро согласие родителей. Князь
Александр (Чавчавадзе) так поторопился в сем случае, что даже не уведомил
меня о том предварительно, как мы о том уговорились при прекращении
ходатайства моего о Сергее Николаевиче, коему следовало бы сперва отказать.
<...>
Курганов не прекращал своих доносов, и я недавно слышал, что Эрнстов и
Мухранский,: до смены Алексея Петровича, ходили по ночам, переодетые в
бурках и грузинских шапках, к Паскевичу, показывая через сие опасность, в
которой находились, если бы были открыты. Обстоятельство сие истинное и дает
понятие как о предосудительном расположении друг к другу начальников, так и
о глупости доносчиков.
Не подвержено почти сомнению и то, что Грибоедов в сем случае принял на
себя обязанности, несогласные с тем, чего от него ожидали его знакомые {9}.
Казалось бы,, что и самые связи родства, в коих он находился с Паскевичем,
не должны были его склонить к принятию постыдного звания доносчика {Далее в
подлиннике четыре строки зачеркнуты, и разобрать их невозможно. (Примеч. П.
И. Бартенева.)}.
<...> нас обвенчали 22 апреля 1827 года.
Мы выехали из церкви вместе и приехали в дом к Прасковье Николаевне,
где она уже ожидала нас с Алексеем Петровичем, Мадатовою и Чавчавадзе. За
ужином присутствовали только вышеозначенные лица и приглашенные еще
Мазарович с женою. Грибоедов приехал без приглашения. Вечер был скучный.
Алексей Петрович засел играть в вист; жена моя была в большом замешательстве
от столь быстрого переворота в жизни ее. В первом часу ночи разъехались, и я
пошел с женою наверх в приготовленные для меня комнаты.
|