Добро пожаловать!
Остается пояснить еще два факта: наблюдения в Киеве и в Крыму,
относящиеся к русской истории, были деланы Грибоедовым по просьбе Петра
Александровича Муханова {15}, постоянно и специально занимавшегося (даже и
впоследствии в каземате) исследованиями относительно древней русской
истории; это сказывал мне сам Муханов, а что касается до курса математики
"Франкера", о присылке которого просил Грибоедов во время заключения его в
штабе, то это потому, что, сознавшись мне, что он не очень силен в
математике, и зная, что я был преподавателем высшей математики и астрономии
в морском корпусе, Грибоедов просил меня, чтоб я "от скуки" занялся с ним
математикою {16}.
Я мог бы сообщить еще многое о Грибоедове, как потому, что немало сам
был свидетелем, так и потому, что немало слышал от Одоевского, который
беседовал о нем со мною чаще, чем с другими, зная, что мне многое и без того
уже известно; но я положил себе ограничиться здесь замечаниями только на то,
что изложено уже в разбираемом мною жизнеописании Грибоедова...
В заключение скажу, что из всех портретов Грибоедова я не видел до сих
пор ни одного, который напомнил бы мне остроумную физиономию автора "Горя от
ума"; по крайней мере, того Грибоедова, каким я знал его в 1824-м и 1825
годах.
Д. В. ДАВЫДОВ
ИЗ "ЗАПИСОК ВО ВРЕМЯ ПОЕЗДКИ В 1826 ГОДУ ИЗ МОСКВЫ В ГРУЗИЮ"
<...> 28 августа <1826 г.>, рано поутру, оставил пехоту и, под
прикрытием 30 казаков, поехал рысью вперед. Правду сказать, я много и очень
много рисковал, но сопровождавшие меня казаки были известные молодцы
линейные. Мне хотелось догнать почту и большой караван, впереди нас шедший и
ночевавший на Урухском редуте, но, приехав туда, я не нашел уже этого
каравана и отправился тотчас далее, наконец догнал его в привальном редуте,
называемом Мечетской; тут нашел я, между прочими знакомыми моими, и
Грибоедова, выехавшего гораздо прежде меня из Москвы {1}.
От Мечетского редута до Белой речки (8 или 9 верст) идет самая
опаснейшая из всего края дорога; она вьется в ущелине между Тереком, весьма
быстро текущим, и цепью довольно высоких гор, сверх того, дорога прерывается
глубокими оврагами. Такая местность дает все удобство чеченцам, живущим не в
дальнем расстоянии за Тереком, укрываться и делать внезапные нападения.
Однако ж мы проехали благополучно и ночевали в Арадонском редуте.
29 августа, рано утром, приехали мы в Владикавказ. До сих пор дорога
паша простиралась большею частию по необозримой плоскости, с которою
граничит гигантская стена заоблачного Кавказа; иногда дорога пресекалась
лощинами, но весьма пологими. Был прежде в одном месте на этой дороге лес,
но теперь вырублен, затем чтобы лишить чеченских хищников убежища и
сохранить проезжающих от внезапных нападений. <...>
В Владикавказе отвели мне квартиру в крепости и отдали все
установленные почести.
|