Добро пожаловать!
Не могу утвердительно сказать, но кажется, что даже были тогда
сделаны некоторый прибавления к сей экспедиции. После того генерал Гессе,
предпринимавший несколько походов из Имеретии в ту сторону, имел постоянные
неудачи. Проект сей, уничтожающий почти совершенно власть Паскевича, не мог
ему нравиться, и он впоследствии времени не был взят во внимание никем.
Когда же Грибоедов, женившись, уехал Персию, то З<авелейский>, полагая себя
как бы померенным Грибоедова, сильно вступался за оный и уверял даже, что он
находится на рассмотрении у министра финансов в Петербурге. Таким образом,
он мне однажды прочитал довольно длинное вступление к сему проекту. Оно было
начертано Грибоедовым и было чрезвычайно завлекательно как по слогу, так и
по многоразличию новых мыслей, в оном изложенных; но по внимательном
рассмотрении вся несообразность огромного предположения сего становилась
ясною, и никто не остановился бы на сем любопытном, но неудобосостоятельном
предположении, от коего З<авелейский> приходил в восторг. Я же готов думать,
что Грибоедов, получив назначение министра в Персии, значительные выгоды и
почести, сделался равнодушнее к своему проекту и, обратись к новому,
предмету, стал бы о прошедшем говорить с улыбкою, как о величественном сне,
им виденном, причем, вероятно, не пощадил бы и З<авелейского>, к коему
невозможно было, чтобы он имел дружбу или уважение. <...>
Однажды поутру З<авелейский> приехал ко мне и с большим смущением
объявил мне в тайне, что из Персии получено известие, что Грибоедов убит в
народном, возмущении. Он показывал заботу, как довести известие сие до
сведения Прасковьи Николаевны и семейства Чавчавадзевых. Первой не было
дома; по возвращении ей объявили о смерти Грибоедова, и так как она к нему
в; особенности благоволила, то и огорчилась сим известием и несколько
времени плакала. От Чавчавадзевых долго скрывали сие известие; но как оно
уже сделалось гласным во всем городе, то Прасковья Николаевна рассудила за
лучшее объявить о сем матери и бабке Нины, дабы предупредить неосторожное и
внезапное объявление сего Родственниками, грузинами, которые по нескромности
своей могли сие сделать не вовремя и не впору и через сие испугать женщин и
наделать новой тревоги: ибо они Нину любили без памяти и, не имея настоящих
сведений о положении ее в Персии, стали бы весьма беспокоиться. Объявление
Прасковьи Николаевны произвело много хлопот; слезы, вопли, стоны не умолкали
в соседстве нашем, их было слышно из нашего дома; но к сему случаю были
припасены лекарства и все нужные средства, и последствий никаких не было.
Мать Нины, княгиня Саломе, билась, кричала и с нетерпением переносила скорбь
свою; но старуха княгиня Чавчавадзе проливала в тишине слезы, и горесть ее
изъявлялась молчанием и задумчивостью. Шеншина сия была почтенная и всеми
уважена.
Засим желали иметь подробнейшие известия о смерти Грибоедова, но никто
их не мог дать.
|