Добро пожаловать!
Зилли-султан (почесть неслыханная), все министры снова удостоили меня
своего посещения и объявили, что через три дня я буду отправлен в Россию.
Шах прислал мне в подарок две шали и худую лошадь, которая, конечно, не
стоит 10 червонцев. Я хотел было отказаться от щедрых подарков его
величества, но, наконец, принял оные по следующей причине: если бы я от них
отказался, то шах заключил бы, что я имею против него личную злобу, полагаю,
что он сам участвовал в убиении посланника и, следовательно, в этом виде
намерен представить все дело моему правительству; тогда бы приносимый мне к
ужину плов приправили, без всякого сомнения, такою пряностию, которая в 24
часа отправила бы меня в сообщество товарищей моих, погибших в Тегеране.
III
Персидское правительство говорит, что оно нисколько не участвовало в
убиении нашего посланника, что оно даже _ничего не знало_ о намерении муллов
и народа; но стоит только побывать в Персии, чтобы убедиться в нелепости сих
слов. Многие из персидских чиновников уверяли меня, что они еще за три дня
предуведомляли посланника об угрожавшей нам опасности.
В Персии секретных дел почти нет: среди важных прений о государственных
делах визири пьют кофе, чай, курят кальяны; их многочисленные пишхадметы
{Слуги (перс).} должны всегда находиться при них в комнате; визири
рассуждают громогласно, при открытых окнах - и толпы феррагаей, стоящих на
дворе, слышат слова их и через два часа разносят по базару. Как же могло
персидское правительство не знать ни слова о деле, в котором участвовал
целый Тегеран? Муллы проповедовали гласно в мечетях; накануне были они у
шахзады Зилли-султана; накануне велели запирать базар, и есть даже слухи,
что во время убиения посланника нашего муджтехид Мирза-Месих сидел у шаха.
Положим даже, что и не шах, а муллы послали народ в дом нашей миссии;
но и тогда шах виноват: зачем допустил он это? Если бы он решительно не
хотел, чтобы народ вторгнулся в наш дом, то мог бы приставить сильный
караул, который остановил бы чернь пулями и штыками, мог ночью перевести
посланника и чиновников во дворец или, наконец, известив г. Грибоедова о
возмущении народном, просить его удалиться ночью, на короткое время, из
Тегерана в какую-нибудь загородную дачу: но тогда уцелел бы Мирза-Якуб, а
этого-то именно и не желал Фет-Али-шах.
Вот как, по моему мнению, произошло все дело. Шах испытал все меры,
чтобы удержать Мирзу-Якуба, сперва убеждениями, просьбами, потом ложными
денежными претензиями, наконец, гневом и угрозами: ничто не удалось ему.
Шаху надобно было истребить сего человека, знавшего всю тайную историю его
домашней жизни, все сплетни его гарема: пока посланник был жив, этого
сделать никто не мог. Послать сарбазов, которые отобрали бы силою
Мирзу-Якуба и убили его, шах не смел, ибо это было бы явное нарушение с его
стороны мирного трактата, за который заплатил он 8 курур; ему сказали:
"Народ вторгнется в дом посланника, убьет Мирзу-Якуба, а мы притворимся
испуганными, велим запереть ворота дворца, пошлем Зилли-султана и визиря
унимать чернь, пошлем сарбазов, без патронов, которым не велим никого
трогать, и скажем, мы ничего не знали, это все сделал проклятый народ, мы
тотчас послали вспомоществование, но, к сожалению, злодейство уже было
совершено", - одним словом, все то, что шах говорит и пишет в свое
оправдание.
|