Добро пожаловать!
Публикуемая статья
Вяземского была напечатана в журнале "Русский архив" (1874, Ќ 2, с.
0535-0549) в форме "Письма к М. Н. Лонгинову" и явилась ответом на эту
просьбу. За истекшие годы он многое забыл и, находясь в это время в
Гамбурге, не имел возможности воспользоваться своим архивом для уточнения
отдельных деталей. Кроме того, письмо, адресованное Лонгинову,
предназначалось для печати и потому было в значительной степени
беллетризовано. Сдержанный по отношению к Грибоедову тон мемуариста
объясняется подспудной полемичностью статьи: посвященная "делам давно
минувших дней", она выражает особую позицию позднего Вяземского, не
принимающего демократических веяний в литературе, отождествляющего их с
булгаринским низменным практицизмом. Отсюда внутреннее несогласие с
преувеличенной, по его мнению, оценкой литературно-общественного значения
"Горя от ума".
1 М. Н. Лонгинов занимался изучением творчества Грибоедова. Им были
изданы письма драматурга к С. Н. Бегичеву ("Письма Карамзина к А. Ф.
Малиновскому и письма Грибоедова к С. Н. Бегичеву". М., 1860); он является
автором библиографической статьи "Первые печатные опыты Грибоедова" (журн.
"Современник", 1857, Ќ 3, с. 82-86). Имеются основания считать его и П. И.
Бартенева редакторами книги "Сочинения А. С. Грибоедова", вышедшей в свет в
1860 г. в берлинском издательстве Рудольфа Вагнера (2-е изд. - 1870 г.).
Лонгинов собирал мемуарные свидетельства о Грибоедове и сообщил (несомненно,
со слов современников) несколько анекдотов о нем, имеющих ныне значение
мемуарного первоисточника. Приводим один из них: "В бытность Грибоедова в
Москве, в 1824 году, он сидел как-то в театре с известным композитором
Алябьевым, и оба очень громко аплодировали и вызывали актеров. В партере и в
райке зрители вторили им усердно, а некоторые стали шикать, и из всего этого
вышел ужасный шум. Более всех обратили на себя внимание Грибоедов и Алябьев,
сидевшие на виду у всех, а потому полиция сочла их виновниками происшествия.
Когда в антракте они вышли в коридор, к ним подошел полицеймейстер
Ровинский, в сопровождении квартального, и тут произошел между Ровинским и
Грибоедовым следующий разговор:
Р. Как ваша фамилия? - Г. А вам на что? - Р. Мне нужно это знать. - Г.
Я Грибоедов. - Р. (квартальному). Кузьмин, запиши. - Г. Ну, а как ваша
фамилия? - Р. Это что за вопрос? - Г. Я хочу знать, кто вы такой. - Р. Я
полицеймейстер Ровинский. - Г. (Алябьеву). Алябьев, запиши..." (РА, 1863,
кн. 5-6, стлб. 466-467; см. также ниже коммент. 6).
2 Ф. Ф. Кокошкин, по меткому определению Вяземского, "держался
старинных сценических преданий и обычаев, до суеверия, до язычества" (П. А.
Вяземский. Полн. собр. соч., т. VIII. СПб., 1883, с. 472). На этой почве у
Грибоедова с Кокошкиным происходили столкновения еще в 1818 г.
|