Добро пожаловать!
Как скоро убедились, что списанный мною экземпляр есть самый
лучший из известных тогда в Москве, из которых многие были наполнены самыми
грубыми ошибками и представляли, сверх того, значительные пропуски, то его
стали читать публично в разных местах и прочли между прочим у кн. Зинаиды
Волконской, за что и чтецам и мне порядочно-таки намылила голову та самая
особа, которая в пьесе означена под именем кн. Марьи Алексеевны. Упомянувши
же о ней, скажу здесь кстати, что тогда под именем князя Григория все
разумели кн. П. А. В<яземского>, слывшего за англомана. Это знал и он сам и
смеялся над этим, когда мы, бывало, собирались у Оржицкого, у которого он
обедал иногда и где в его присутствии был также прочитан привезенный мною
экземпляр "Горя от ума". Что же касается до Татьяны Юрьевны, то тут автор
действительно разумел Прасковью Юрьевну К<ологривову> {6}, прославившуюся
особенно тем, что муж ее, однажды спрошенный на бале одним высоким лицом,
кто он такой, до того растерялся, что сказал, что он муж Прасковьи Юрьевны,
полагая, вероятно, что ото звание важнее всех его титулов.
Перехожу теперь к описанию нахождения Грибоедова в здании Главного
штаба и к следствию над ним но поводу предполагаемого соучастия его в
действиях Тайного общества. Во всем этом описании почти все неверно, и одно
предание явно несогласию с другим. Полагаю, что всякому должно броситься в
глаза резкое противоречие того, что будто бы он "прямо написал в ответе, что
знал и о том, что делается; знаком был с тем или другим лицом", с далее
сообщаемым рассказом, что он же, по совету, в комитете, какого-то важного
лица, во всем заперся и написал: "Знать ничего не знаю и ведать не ведаю!"
Правда, в двух этих рассказах, очевидно почерпнутых из двух разных преданий,
лежит в основании кое-что и действительно происходившее, и только все
отнесено не к тому месту, где происходило, и не к тому лицу, которое
старалось подействовать на Грибоедова, чтобы заставить его изменить
предполагавшееся было первоначальное показание.
В действительности же вот как происходило все дело: все арестованные
позже, как Грибоедов и я (при втором арестовании меня), когда крепость была
уже битком набита, помещались предварительно в здании Главного штаба, в
котором во время нашего там пребывания с Грибоедовым перебывали, таким
образом: генерал Кальм, граф Мошинский, Сенявин (гвардейский полковник, сын
адмирала), братья Раевские, князь Баратаев (симбирский губернский
предводитель дворянства), полковник Любимов (командир Тарутинского полка),
князь Шаховской (сосланный потом на поселение в Сибирь и там помешавшийся) и
др. {7}. Затем, смотря по тому, что окажется но исследованию, подтверждались
или нет показания, по которым были арестованы привозимые в Главный штаб, их
или переводили в крепость, или выпускали на свободу, а в случае наложения
дисциплинарного наказания (перевода из гвардии в армию, посылки на Кавказ,
временного заключения в какой-либо крепости и т.
|