Добро пожаловать!
Я хотел написать вам из Ставрополя, где мы будем, по
всей вероятности, завтра вечером, но тифлисская почта уходит в Петербург
рано утром, и притом один раз в неделю. Здешний почтмейстер обещает мне
передать это письмо первому почтальону; посмотрим, выйдет ли из этого
что-нибудь. Кагальницкая - первая станция после скрещения большого
Харьковского и Воронежского трактов; мы узнали здесь, что Грибоедов еще не
проехал, очень обрадовались этому, так как нам не надо будет спешить.
Ставрополь, 24 июня 1828.
Утро.
В воскресенье, 17-го, около 5 часов утра, прибыли мы в Харьков;
осмотрев слегка город, мы побрились, вымылись и напились чаю; я очень хотел
навестить мать Кеппена, но было слишком рано, а мы должны были спешить,
чтобы не заставить Грибоедова ожидать нас в Ставрополе. <...>
Вчера, около 5 часов утра, приехали мы наконец в Ставрополь и узнали,
что Грибоедов еще не приезжал. <...>
Сегодня уже третий день, как мы ждем Грибоедова; кто знает, сколько это
еще продлится. Хотя Ставрополь а губернский город, но это совсем пустыня;
нет никакого общественного сада, нет ни одного деревца; только вдали Кавказ,
который скоро встанет между нами!
Тифлис, 7 июля 1828.
С позавчерашнего вечера я здесь и наконец нахожу, за несколько часов до
ухода экстренной почты, несколько минут, чтобы подумать о моей счастливой
будущности. Мне до сих пор еще негде жить, и я два раза ночевал у ген.
Ховена. Вчерашний день прошел очень быстро - представление Сипягину, обед у
Грибоедова и вечер у Ховена.
Тифлис, 14 июля 1828.
26 июня в 7 часов приехал, наконец, Грибоедов в Ставрополь. Я не смогу
описать мою радость по этому поводу. Я чувствую истинную привязанность и
любовь к этому превосходному человеку. Мы были в саду, когда он за нами
прислал; он занял комнату рядом с нами. Несмотря на усталость, он, как
всегда, был очень любезен и рассказал нам много интересного; мы пили у него
чай, ужинали и не заметили, как настало И часов, когда мы и расстались. Ужин
был такой превосходный, какого можно только пожелать. Хороший повар,
которого держит Грибоедов, заставил нас забыть, что мы находимся в пути. В
среду, 27-го, в 10 часов утра, уселись мы с Мальцевым на дрожки и
отправились в путь. Грибоедов уехал вечером, так как нам надо было 7
лошадей, а он боялся не получить ни одной. <...>
В полдень мы приехали в Екатериноград; по названию это город, на самом
же деле это большая деревня с крепостью; все же здесь есть базар, куда я и
пошел за мятой, но вернулся с пустыми руками.
Вечером Грибоедов {Он догнал нас на последней станции перед городом,
отсюда мы поехали вместе. (Примеч. К. Ф. Аделунга.)} пригласил меня на
прогулку: он хотел показать мне горную цепь с одной возвышенности. Эльбрус и
правая сторона гор были закрыты облаками, но остальные вершины и между ними
Казбек стояли в полном блеске.
|