Добро пожаловать!
Много остроты в некоторых стихах, особливо в негодовании
Чацкого, но пьеса нехороша и интрига подлая. Есть сатирические черты в
верные портреты московских оригиналов, но нет комедии. Княгиня бесила меня
вздорными замечаниями своими на пьесу и на стихи, коих не понимала. Небесная
физика совсем исказила ум ее и даже небесное ее личико. Все говорит о точке,
о протяжении, о движении, а ум при ней и от ее слушателей ни с места" (ОА,
т. III, с. 123).
15 Это исправление действительно имеется в музейном автографе "Горя от
ума", хранящемся в ГИМ.
ПИСЬМА ИЗ ПЕТЕРБУРГА. 1828 Г.
Письма Вяземского к жене, не опубликованные полностью, неоднократно
цитировались в различных изданиях - наиболее пространно в ЛИ (т. 58, с.
72-81). В настоящем издании отрывки из писем, касающиеся Грибоедова,
печатаются по автографам (ЦГАЛИ, ф. 195, оп. 1, Ќ 3267).
Письма к В. Ф. Вяземской 1828 года - своеобразный дневник петербургских
впечатлений Вяземского, особую ценность которому придают сведения о
дружеском и постоянном общении Грибоедова с Пушкиным.
1 Необычайно щедрые награды за персидскую кампанию объяснялись тем, что
это была первая военная победа периода царствования Николая I.
2 26 марта 1828 г. А. А. Муханов писал своему брату Николаю в
Петербург: "Сердечный мой поклон Вяземскому и Пушкину; также и Грибоедову;
сердечно радуюсь, если правда, что государь щедро наградил его заслуги и
если эта награда выводит его, до некоторой степени, из-под зависимости
семейственных отношении" ("Щукинский сборник", вып. 4. М., 1905, с. 148).
3 7 апреля 1829 г. Вяземский писал И. И. Дмитриеву: "Я был сильно
поражен ужасным жребием несчастного Грибоедова. Давно ли видел я его в
Петербурге блестящим счастливцем, на возвышении государственных удач; давно
ли завидовал ему, что он едет посланником в Персию, в край моего
воображения, который всегда имел приманку чудесности восточных сказок,
обещал ему навестить его в Тегеране и еще на днях, до получения рокового
известия, говорил жене, что, не будь войны на Востоке, я нынешним летом
съездил бы к нему. Как судьба играет нами, и как люто иногда! Я так себе
живо представляю пылкого Грибоедова, защищающегося от исступленных убийц,
изнемогающего под их ударами. И тут есть что-то похожее на сказочный бред,
ужасный и тяготительный" (РА, 1868, стлб. 606). В ответном письме (от 1 мая
1829 г.) И. И. Дмитриев писал: "Участь Грибоедова действительно может
поразить каждого, кто мыслит и чувствует. Как он восхищался ясностью
персидского неба, роскошью персидской поэзии! и вот какое нашел там
гостеприимство! и какое даже в земляках своих оставил впечатление. Может
быть, два, три почтут память его искренним вздохом, а десяток скажет, что
ему горе не от ума, а от умничанья" ("Старина и новизна", 1907, вып. 12, с.
330-331).
4 Трагедия "Борис Годунов" чрезвычайно интересовала Грибоедова - в
особенности в связи с его собственными замыслами.
|