Добро пожаловать!
В тот же день, в станичной Церкви,
мы принесли присягу; на площади были приведены к присяге казаки станицы и
рота кабардинского полка, расположенная в станице. В тот же день отправлены
были два курьера: один в Тифлис, другой в станицу Червленную для приведения
войск к присяге.
Мы собирались всякий день к обеду у Алексея Александровича Вельяминова
(прекраснейшего из смертных). После гастрономического обеда Грибоедов читал
нам по нескольку явлений из только что конченного "Горя от ума", которое и
послужило ему впоследствии к оправданию по делу декабристов {3}. Конец
вечера проводили мы за вистом.
Накануне отъезда нашего из Екатериноградской станицы, когда были
кончены все дела с начальствующими лицами, вызванными туда Алексеем
Петровичем, Грибоедов должен был ехать в Тифлис, но убедительно просил
Алексея Петровича взять его в назначенный тогда поход. Алексей Петрович
отговаривал его, но наконец как-то неохотно согласился.
На другой день {4} мы уехали в Червленную, где Грибоедов, за неимением
квартиры, поместился у меня. При нем был молодой мальчик за камердинера,
Алексаша. Этому Алексаше пришлось через несколько дней играть важную роль,
вместе с моим человеком Матвеем Алексеевым, в крепости Грозной.
Утром 25 декабря все чиновники и офицеры, находившиеся при главной
квартире, собрались, чтобы поздравить Алексея Петровича с праздником. Домик
офицерский, занимаемый Алексеем Петровичем, был на площади, на углу улицы,
ведущей к станице Наур, то есть к дороге из России. Утро было прекрасное,
довольно теплое. Кто сидел на завалинке домика, кто прохаживался поблизости.
Толкуя о предстоящем походе в Чечню, мы увидали, что шибко скачет кто-то на
тройке прямо к квартире генерала. Это был фельдъегерь Дамиш. Тотчас позвали
его к генералу; он подал ему довольно толстый конверт, в котором были:
манифест о восшествии на престол императора Николая и все приложения,
которые хранились в Москве, в Успенском соборе. Алексей Петрович поздравил
нас с новым государем и тут же приказал дежурному по отряду сделать нужные
распоряжения относительно присяги. Не медля нимало был отправлен курьер в
Тифлис к начальнику штаба, и как мы расположены были по раскольничьим
станицам, то пришлось посылать за священником в г. Кизляр (с лишком 200
верст от станицы Червленной), которого и привезли только на третий день;
тогда мы все, и 1-й батальон Ширванского полка, и казаки станицы,
присягнули. Эта медленность была поставлена потом в вину Алексею Петровичу,
между тем как вины тут никакой не было.
Когда Алексей Петрович окончил распоряжения, фельдъегерь Дамиш стал
рассказывать о событии 14 декабря. В это время Грибоедов, то сжимая кулаки,
то разводя руками, сказал с улыбкою: "Вот теперь в Петербурге идет кутерьма!
Чем-то кончится!"
Еще было поставлено в вину Алексею Петровичу, отчего он донес о присяге
с тем же фельдъегерем, а не дослал кого-нибудь из адъютантов или офицеров.
|